Как часто каждый из нас, думая о партнере – муже или жене, – думая о своих детях и о своих родителях, рассуждает, прежде всего, в понятиях получения пользы или выгоды?
Это может звучать таким привычным способом как: «ребенок вырастет, будет кому подать стакан воды в старости»
Или «родители не дали мне достаточной базы знаний, не обеспечили мне хороший старт в жизни, они никогда мне не помогали» – в этих словах чувствуется обида на то, что в прошлом не удалось чего-то получить от родителей.
Или «я хочу, чтобы мой муж содержал меня, и я ни в чем не нуждалась».
«Я хочу, чтобы жена родила мне детей и отвечала за порядок и уют в доме».
«Хочу, чтобы дети помогали мне по хозяйству и были моей опорой в старости».
Все эти жизненные понятия так привычны нашему уху, что не возникает никаких сомнений в том, что так и должно быть.
Сомнения возникают только в тот момент, когда мы встречаемся с тем, что близкие, на которых мы возлагали наши надежды, не готовы их оправдывать и воплощать в жизнь.
Например, дети не очень-то спешат мыть посуду и всячески помогать по хозяйству.
А когда с ними конфликтуешь, то вдруг возникает ощущение, что это совсем чужой тебе человек, с которым ты вовсе не хочешь жить вместе. И тут же страх и мурашки по коже – вероятно, когда я буду стар, я не смогу ждать помощи от своих детей.
Или мужья не спешат зарабатывать столько денег, сколько мы хотим, а жены вовсе не готовы свою жизнь положить на нянченье детей и хозяйство.
Наши родители в свою очередь тоже в самый неожиданный момент отказывают нам в поддержке или дают ее с таким недовольством, что лучше бы не давали вовсе.
Буря недовольства и обид рождается тогда в нашей душе.
Недовольство ими, собой, всем миром.
Гнетущая беспомощность.
Она может быть яркой и сильной и выходить на первый план нашей жизни.
Она может тихо фонить и только отражаться на нашем лице в виде недовольных морщин.
Мы можем встречать это в серости нашего бытия.
В вечном недовольстве жизнью, в ощущении пустоты и одиночества.
Экзистенциальное переживание одиночества присуще каждому из нас.
Это переживание одиночества в своей самости.
Переживание того, что я такой один, никто никогда не поймет меня в полной мере, никто никогда не будет знать меня до конца.
Возможно, именно в этом переживании одиночества рождается неуловимое желание разделить свою жизнь, свои чувства и мысли с кем-то еще.
Я встречала это в рассказах своего отца, когда он возвращался из какой-нибудь командировки.
Он делился своими ощущениями и переживаниями, и весь его монолог говорил: я хочу показать тебе это, я хочу, чтобы ты тоже это почувствовала. И мне хотелось туда поехать и тоже это пережить.
Я замечаю это в себе, когда оказываюсь в каком-то интересном, красивом месте – в лесу, на озере или просто на московской улице – внутри меня что-то меняется от созерцания этого места и мне хочется поделиться этим переживанием со своим мужем или детьми.
Мне вообще трудно понять отдых в одиночестве (хотя это, несомненно, важная жизненная опция), когда нет возможности разделить свои чувства с близкими и разделить переживания детей от чего-то для них безумно необычного, что моими глазами видится привычным и понятным.
Мне хочется делиться с коллегами своими работами и идеями, ожиданием событий психологического мира и переживанием по итогам прошедших конференций.
Моя старшая дочь настоятельно требует, чтобы я посмотрела тот или иной фильм, который ей понравился, и она хочет разделить эти переживания со мной.
Моя младшая дочь спешит разделить свои горести и обиды детсадовской жизни, а также радость от своих, таких неожиданных для меня, творений.
Возможно, если мы будем видеть основной смысл отношений в возможности разделить свои или чужие переживания, в возможности разделить свою жизнь сегодня с другим человеком, то мы не будем строить замков ожиданий от другого и каждый раз раниться и травмироваться, когда они разбиваются.
Возможно, если относиться к воспитанию ребенка, не как к своей грандиозной миссии родителя вырастить полноценного члена общества, а как к возможности дать жизнь, а значит дать возможность встретиться со всем набором жизненных переживаний и далее сопровождать рост и развитие ребенка с готовностью разделить его чувства и эмоции от не всегда легкого пути познания мира, то наши отношения с детьми принесут больше радости и удовлетворения нам самим и спокойствия и уверенности в себе нашим детям.
Возможно, если отношения с партнером мы будем воспринимать как возможность разделить жизнь, разделить совместный отдых, совместный вечер, разделить радость от получения удовольствия в сексе, разделить заботы о детях и об их успехах и неуспехах в жизни, разделить свои беспокойства и трудности, свои удачи и ожидания, то мы будем меньше страдать от несоответствия партнера нашим ожиданиям и потребностям.
Будет меньше глупых обид, разъедающих нас и мешающих нашей встречи.
Будет меньше бесполезных расставаний в поисках неуловимого идеала.
Мы будем меньше страдать от ощущения своей плохости и несоответствия чьим-то ожиданиям.
Казалось бы, найдена формула гармонии в отношениях и в жизни.
Ну почти. Осталось добавить пару штрихов, которые добавят светотени в наш рисунок, отделяя свет от тьмы.
Я говорю о наших границах. Все выше сказанное будет приносить много боли, если у нас нет ощущения своих психологических границ.
Ведь нам будет хорошо только в том случае, если боль при разделении вдвое уменьшится, а радость вдвое вырастет.
И ни в коем случае не наоборот. Если наши психологические границы недостаточно крепки, если мы плохо отделяем свою личность от другой, то мы становимся очень зависимы от переживаний нашего партнера, нашего ребенка и других наших близких.
Тогда если кто-то делится с нами своей болью, нам очень тяжело положить эту боль в стороне, и оказать поддержку близкому. Если мы плохо понимаем, где кончаюсь я и начинается другой, то мы чужую боль добавляем к своей и выращиваем ее многократно.
Тогда двойка в школе у нашего ребенка превращается в наше ощущение плохого родителя и вырастает до предчувствия катастрофы всей жизни нашего воспитанника.
Тогда проблемы на работе (или где-то еще) у нашего партнера становятся нашими проблемами и мы начинаем их решать, не замечая всей бесполезности наших усилий и впустую растраченной энергии.
Если мы не замечаем своих и чужих психологических границ, то мы ждем от других, что они начнут решать наши проблемы или хотя бы будут так же страдать, как и мы.
Тогда мы не можем спокойно поделиться своими переживаниями, а создаем ситуации, при которых в нашей семье всем становится плохо, так же как и нам.
Порой мы не замечаем, как срываемся на близких, как нас раздражают какие-то мелочи, и мы устраиваем эмоциональный атомный взрыв просто по тому, что больше не в силах переносить внутреннее напряжение.
Вместо того, чтобы просто обозначить свое состояние сначала себе, а потом и близким, а не распространять свои эмоции как радиацию по всей предоставленной территории.
В чем разница?
В том, что вы говорите, «мне плохо, у меня был тяжелый день, мне сейчас трудно быть к вам внимательным», а не сливаете недовольство в виде упреков за не сделанные дела и вечное несоответствие вашему идеалу.
Если вы понимаете, что у каждого человека есть свои психологические границы и свой внутренний мир с обилием событий и переживаний, то вы не ждете, что близкие готовы всегда и безотказно разделять вашу боль и страдания.
Сегодня они в ресурсе и могут оказать вам поддержку, а завтра, возможно, им самим нужна будет помощь.
То есть, нет долженствования и обязательства между близкими людьми в разделении наших чувств.
Никто не обязан радоваться тогда, когда радуюсь я и плакать тогда, когда плачу я.
Я бы хотела, чтобы близкие мне люди оставляли за собой право выбора разделять или нет со мной свои или мои чувства.
Именно тогда, мы будем чувствовать, что всегда есть люди готовые разделить с нами свою жизнь обогащая, но не нагружая нас и себя.
Хотя, возможно, мои представления об отношениях немного идеалистичны.
Иллюстрация к статье:
Свежие комментарии