В своих материалах и комментариях к ним я, несомненно, об этом уже упоминала. И, кажется, даже не один раз. Но, возможно, была не особенно внятна. И это было «когда-то». А прямо сейчас ко мне то и дело обращаются семьи с похожими комплексами проблем, которые отчаявшимся родителям кажутся нерешаемыми. И «к психологам» они, как правило, обращались не один раз, и «ничего нам не помогло».
Но обращение к психологу само по себе и не может помочь в таких ситуациях, когда вся семья должна много и довольно долго работать на разрешение проблемы. Тем паче что эти обращения сознательно или бессознательно формулируются родителями начиная с оборота «скажите, пожалуйста, как нам сделать так (или даже „сделайте так“), чтобы он… (перестал хамить, начал учиться, не сидел постоянно у компьютера и т.д.)».
То есть сразу первая (и роковая) ошибка: обращение направлено на «кого-то». Это «он или она» должен измениться. Но мы (каждый из нас) не можем изменить никого. Только себя. Но когда мы меняемся, все вокруг нас тоже меняется. Точно неизвестно как, но меняется неизбежно.
Поэтому я попробую еще раз. Подробно и по порядку.
Двор моего детства
Когда я была маленькой, в нашем «дворе объедков» в самом центре Ленинграда каждый день на много часов собирался и как-то внутри себя взаимодействовал довольно разношерстный детский коллектив. Дети были:
разного возраста (от 6-ти до 16-ти);
из семей разного достатка и разных «уровней интеллигентности»;
разные по национальности, воспитанию, умственному развитию;
с разными темпераментами и степенью агрессивности.
Далеко не все дети любили друг друга или даже относились нейтрально. Многие кого-то недолюбливали, а некоторые так и прямо враждовали между собой. Но двор у нас был на всех один, кроме врагов, в нем играли друзья и приятели, и пойти «после школы» куда-то еще (или тупо сидеть дома) было просто невозможно — вся детская внешкольная социальная жизнь протекала внизу, прямо под окнами. Существовали еще два «соседних двора», но там были свои коллективы, с которыми у «нашего двора» были отдельные, достаточно ксенофобические отношения.
Перечисленных пунктов, я думаю, достаточно, чтобы понять: конфликтов при детском дворовом взаимодействии возникало множество, и самых разных.
Часть из них разрешалась быстро и сразу, без всякого вмешательства со стороны. Кто-то обиделся и ушел (до завтра), кого-то согласно выгнали из игры за нарушение правил, кто-то кого-то стукнул, а потом помирились и играют дальше. Кто-то с кем-то «раздружился на всю жизнь» (опять же до понедельника). Потом образовались две временные, враждующие и не общающиеся друг с другом коалиции, разрушенные через неделю или месяц чьим-то «предательством» или двумя «перебежчиками».
Все это, описанное выше, похоже на жизнь обычной семьи, не правда ли? Разные возраста, характеры, в одном пространстве, далеко не все и не всегда сгорают от любви друг к другу… Ну и по времени так же, если не больше: мы же проводили во дворе, в тесном межличностном взаимодействии по четыре-семь часов в день. А сколько часов в день вы плотно общаетесь не со своим гаджетом, а со своими домашними?
Где-то у меня были результаты моего же собственного эксперимента: среднее время общения родителей со своими детьми-подростками (в благополучных семьях!) — одиннадцать минут в день.
Могу сказать за себя: два-три раза в неделю по часу с детьми и мамой — по телефону, около часа в день лично — с мужем. Еще около двух часов в день — с собакой, сурикатом и прочей живностью. Во дворе своего детства — вот ей-же-ей — я общалась гораздо больше.
Все сделали два шага назад!
Иногда (и не сказать чтоб очень редко) в этом дворе закручивался спиральный узел общего и нерешаемого на вид конфликта. Все орут, кто-то кого-то валтузит, кто-то пытается их растащить, кто-то уже размазывает юшку по физиономии, в воздухе висят оскорбления по национальному признаку, оценки уровней умственного и физического развития противников и обещания сношений в особо извращенной форме.
И вот в этом-то случае неформальные лидеры двора (обычно это были два-три старших подростка, один из них почти всегда во дворе присутствовал в качестве «смотрящего») применяли методику, о которой я веду речь. Они несколько раз особым образом хлопали в ладоши (согнутые чашечкой ладони, получается очень громко, что-то вроде акустического удара) и дико орали: «Все! Сделали! Два! Шага назад!».
Задача услышавшего этот призыв была проста. Нужно было немедленно прекратить то, что ты делаешь (бить, вопить, отнимать, растаскивать и т.д.), поднять голову, мысленно оценить, где центр потасовки, и от этого центра два раза шагнуть или отползти на адекватное двум шагам расстояние (если уже лежишь).
Если кто-то призыва не услышал (не захотел ему последовать) и продолжал агрессировать, то он моментально оказывался в вакууме (например, молотящим кулаками воздух) и тоже, конечно, прекращал — выглядеть невменяемым дураком никому не хочется даже в детстве.
На некоторое время (обычно минута-две) сцена замирала. Кто-то выдыхал, кто-то оглядывался удивленно, кто-то всхлипывал, кто-то медленно поднимался с асфальта и отряхивал пальто и рейтузы, кто-то продолжал беззвучно бормотать оскорбления или оправдания себе под нос.
Потом лидеры двора шли между замершими фигурами и разбирались (признаю, очень поверхностно — главная их задача была все-таки в остановке конфликта, а не в психологическом анализе ситуации): «Это твой мяч? Ты его даешь в общее пользование? Не даешь? Тогда вот забирай его и уходи. Это ее битка? Отдай ей! Кто тебе очки разбил? Не видел? И нечего было в очках в кучу-малу соваться! Иди сейчас домой, скажи, с качелей упал…»
Если ничего не помогает
Ну и? — спросит читатель. Все это, конечно, мило-этнографично, даже где-то ностальгично, и немного жалко, что сегодня дворов вашего ленинградского детства нет и в помине, а есть только паблики «ВКонтакте» и френдлента в «Фейсбуке». Но какое отношение все это имеет к тому, что мой ребенок меня ни в грош не ставит, хамит мне ежедневно, бабушку, которая его вырастила, недавно матом послал и школу прогуливает, сидя за компьютером по ночам?
Никакого не имеет, если у вас опять — «сделайте так, чтобы он…».
А вот если «делаю я» — тогда самое прямое отношение. Я не знаю, что вы там у себя в семье делали и делаете сейчас, но ситуация однозначно зашла в тупик. Вы уже тысячу раз ему объясняли, «разговаривали по-хорошему», пытались договориться и даже по совету какого-то психолога «писали договор и вешали его на стенке» (там было про то, что он каждый день выносит мусор, делает уроки и сидит в компьютере не больше двух часов в день). Однажды вы не выдержали и разбили его телефон об стенку, а он швырнул в вас стаканчиком с карандашами. Все бесполезно! Ничего не помогает!
Тогда и именно тогда — «методика двух шагов» со двора моего детства.
— Ситуация зашла в тупик! — признаете и объявляете вы. — Я делал(а) то и это, и оно не помогает — и все мы это видим! Становится только хуже и хуже! Поэтому я для начала просто прекращаю делать все то, что делал(а). Явочным порядком, просто договорившись со всеми взрослыми членами семьи (они наверняка устали от конфликтов не меньше вашего). А ребенка честно проинформировав: не могу больше! Исчерпалась. Устала. Всё. Все! Сделали! Два! Шага назад!
Водили до школы под конвоем — перестали водить. Требовали по вечерам показать дневник — не требуем. Отнимали гаджет — не отнимаем. Давали гаджет в обмен на что-то — перестали давать. Орали каждый вечер — перестали орать. Поднимали в школу ведром холодной воды на голову — перестали поднимать. Ласково уговаривали — перестали уговаривать. Никогда не говорили о чувствах — начали говорить (не ему, в пространство). Задолбали всех своими чувствами — заткнитесь. Простая закономерность: перестали делать все то, что делали на этом поле до того. В пределе:
— Доброе утро, Петенька!
— Спокойной ночи, Петенька!
И всё.
Вместо семейных конфликтов
Назначили себе (и всем остальным) срок: две, три недели.
Вы (и остальные домашние) в эти недели просто отдыхаете. Встаете с асфальта, оглядываетесь, отряхиваете пальто, вытираете юшку. Разговаривать при этом «о природе, погоде и видах на урожай», разумеется, можно.
Если ребенок сам вышел на вас с вопросом или проблемой — принять, четко и коротко ответить. Если вопрос: купи мне восьмой айфон, — ответ: не куплю (это в ваших силах). Если вопрос: можно я поеду к друзьям на дачу с ночевкой? — ответ: я бы не хотела, чтобы ты ехал, но насильно задержать тебя физически не могу (это не в ваших силах), а орать и конфликтовать у меня больше нет сил, решай.
Если решение принято в вашу пользу, не забудьте дать положительную обратную связь — шансы есть, ребенку, подростку ведь тоже хочется удержать, закрепить больше чем на две недели непривычное бесконфликтное существование.
Вот и вся методика. Сама по себе она не решает никаких проблем, но реально позволяет разорвать «порочный круг» самовоспроизводящихся, изнуряющих и не ведущих ни к чему конструктивному семейных конфликтов.Но, отдыхая от конфликтов, умственно вы, конечно, работаете. За эти три недели вам (и домашним) надо сформировать план: как жить дальше? Причем план должен быть на все время, оставшееся до взросления ребенка.
Какой план составить?
Если ему, например, сейчас 14 лет и он учится на твердое «два», то план — «до армии», на четыре года. Понять для себя: что вы делаете и чего не делаете? И еще раз: там, в этом плане нет ничего про «он должен». Там есть только то, что делаете вы (и другие родственники).
Например: если ты учишься в техникуме, мы кормим тебя до его окончания. А если не учишься, то в 16 лет даем паспорт в зубы, и идешь устраиваться на работу. Устраиваешься, живем мирно, как взрослые люди, — все нормально, хотя мы, конечно, за образование и всячески будем способствовать, если ты соберешься. Если на работу не устраиваешься, мы минимально кормим (без оплаты интернета) до восемнадцати и до тех пор, пока не сумеем разменять квартиру и выделить тебе комнату. Дальше уезжаешь туда, и встречаемся по-американски, на рождественскую индейку. Любая попытка как-то нормально обустроиться в жизни: работа, учеба и т.д. — можешь рассчитывать на нашу всемерную поддержку.
Или любой другой удобный и выполнимый для вас (семьи) план.
Например: да делай ты что хочешь, пока жива, буду тебе по утрам кофе в постель приносить и гаджет включать, а как помру, уж сам обустраивайся, я все равно этого не увижу.
Самое главное — потом вы реально делаете то, что запланировали и о чем честно сообщили ребенку. Если вы сомневаетесь, что сможете сделать то или иное, план изначально должен быть другим. Только то, в реальности и исполнимости чего вы не сомневаетесь.
Иллюстрация к статье:
Свежие комментарии